Важнейшей составной частью социально-политич. системы Визант. империи было право, причём право писаное, предполагавшее развитость обществ. отношений, высокий уровень юридич. мышления судей и общей образованности. Это сложный по составу и происхождению комплекс юридич. норм и систем, основу которого составляла обширная сфера норм писаного офиц. права, унаследованного в значит. части от Рим. империи, но переработанного и пересмотренного в ходе кодификационных работ визант. юристами и испытавшего воздействие традиций и обычаев местного эллинистического, а также норм церковного, канонического права.
Визант. гос-во трактовалось как ἔννομος πολιτεία (букв. – правовое государство) – общество, в котором социальные связи регулировались законами и судебными процедурами. Контракты заключались в присутствии свидетелей и нотариально заверялись, а составление документов (завещаний, брачных договоров, торговых сделок, всевозможных актов на отчуждение недвижимости и т. п.) входило в компетенцию юристов и нотариев. Граждане обращались в суды с исками и жалобами, а судьи основывали свои приговоры на корпусе письменно зафиксированных норм или устоявшихся обычаев, руководствуясь прежде всего древним принципом дистрибутивной (распределительной) и эгалитарной (уравнительной) юстиции suum cuique tribuere (воздавать каждому принадлежащее ему право). При этом высшей законодат., судебной и апелляционной инстанцией считался император, который, согласно «царскому закону», закреплённому в формулировке рим. юриста Ульпиана Дигестами, был «неподвластен закону» (Dig. 1.3.31 = Bas. 2.6.1), однако в более поздние времена, вследствие судебной реформы, осуществлённой Андроником II Палеологом (1296) и Андроником III Палеологом (1329), принцип неподсудности императора был официально признан недействительным: «вселенским судьям», которые и составили особый имп. светский суд высшей и низшей инстанции (с участием церковных иерархов), предписывалось выносить приговоры «неподкупно и нелицеприятно» как в отношении самого императора («если уличат и обвинят в неправде»), так и в отношении членов его семьи, близких к нему или находившихся на службе при имп. дворе лиц, правителей областей, «прочих архонтов высших и низших, стратиотов и вообще лиц любого другого сословия».
Кодекс Юстиниана
Первый период развития византийского права, хронологически совпавший с заключит. постклассич. этапом истории римского права (4–6 вв.), сопровождался весьма бурным процессом коренной ломки и пересмотра правовых воззрений, охватывавших почти все важнейшие разделы частного или гражд. права, связанного с правами личности и целых социальных институтов (рабство, колонат), права семейного, брачного, имущественного. Пересмотр был вызван изменением отношений собственности, появлением новых её видов, новых форм её приобретения, не известных или мало известных классическому римскому праву. Изменилась сама методика работы юристов, в основе которой оказалась переработка (интерпретация) текстов сочинений рим. юристов или имп. конституций за счёт сокращений, перестановок, интерполяций, новых формулировок, переосмысления терминов, что приводило нередко и к изменению смысла исправляемых текстов.
Новой тенденцией в ранневизантийской юриспруденции стало появление сводов подвергнутых пересмотру и систематизации юридич. текстов с последующей их авторизацией имп. властью: так, если первые, относящиеся к рубежу 3 и 4 вв., опыты кодификации права ещё носят имена их составителей – Григория (Codex Gregorianus) и Гермогена (Гермогениана, Codex Hermogenianus), современников имп. Диоклетиана, то уже Кодекс Феодосия (Codex Theodosianus, 438) – первый офиц. свод законов, наиболее адекватно отразивший перестройку структуры общества, издан от имени имп. Феодосия II. Однако и Кодекс Феодосия ещё не являлся полноценной кодификацией законов, т. к. включённые в него имп. конституции получали силу не от самого факта включения их в Кодекс, а по-прежнему (как и до 1.1.439) от законодат. власти тех императоров, которые их когда-то обнародовали. Именно поэтому в Кодекс оказались включёнными как древние конституции, так и более поздние, которые, в силу принципа lex posterior derogat legi priori (прежний закон отменяется последующим), должны были, казалось бы, отменить прежние, трактующие те же сюжеты. Соответственно в конце каждого закона указывались даты промульгации (публичного объявления).
Лишь в рамках реформы гражд. права, предпринятой в 6 в. Юстинианом I и приведшей к составлению объёмного «Свода гражданского права» («Corpus juris civilis»), проблема авторизации права гос. (императорской) властью была в осн. решена, хотя и не вполне последовательно. Из трёх его составляющих лишь Институции (Institutiones) и Дигесты (лат. Digesta, греч. Пандекты, Πανδέϰται) в строгом смысле слова являлись кодификациями, получившими, согласно воле императора [она чётко выражена в его вводной конституции «Tanta» (греч. Δέδωϰεν)], силу закона, будучи обнародованными 16.12.533 и введёнными в действие 30 дек. того же года. С этого времени все прежние сочинения юрисконсультов утрачивали юридич. силу. Что же касается самого Кодекса Юстиниана (Codex Justiniani) в его двух редакциях (528 и 534), то он в целом ещё сохранял черты Кодекса Феодосия. Он не аннулировал прежние нормы, оставаясь сборником конституций, которые продолжали считаться действующими, сохраняли имена издавших их императоров и даты их промульгации.