
В светской и церковной жизни В. музыке отводилась большая роль. Лит. и иконографич. памятники указывают на участие музыкантов в многочисл. дворцовых церемониях и обществ. мероприятиях, связанных с разными событиями светского характера и с религ. праздниками. «Книга церемоний» имп. Константина VII Багрянородного содержит хвалебные тексты с аккламациями (приуроченные к коронации, царской помолвке, шествию во время праздника сбора винограда и др.) и указания на характер исполнения: с использованием антифонного пения и муз. инструментов, в т. ч. кимвал (идиофоны типа ручных тарелок). В «Хронографии» Симеона Магистра (10 в.) упоминается о постройке имп. Феофилом (1-я пол. 9 в.) двух больших органов и механич. муз. инструмента (золотое дерево с чирикающими воробьями). Использование органа, как и всех др. муз. инструментов, ограничивалось светской обстановкой. Встречаются сведения о нар. музыке и танцах, напр. в кн. 5 «Хронографии» Михаила Пселла (11 в.) упоминаются хороводы и песни «рыночного люда». До поздневизантийского времени сохранялись языческие игрища с музыкой и плясками (русалии, проводившиеся накануне Дня Св. Троицы, и др.), представления бродячих скоморохов.
С 5–6 вв. в обрядовой практике визант. церкви использовались била, позднее – колокола. Богослужебная практика включала элементы литургич. драмы с пением, наиболее впечатляющим был чин пещного действа: сюжет о трёх отроках в пещи огненной (Книга пророка Даниила) разыгрывался примерно за неделю до Рождества Христова в составе утренней службы (действо в храме Св. Софии в Константинополе описано рус. путешественником Игнатием Смоленским в кон. 14 в.).
Одноголосная вокальная музыка была органич. частью богослужения. Мн. ранние образцы гимнов анонимны. Первый расцвет визант. гимнографии связан с именем Романа Сладкопевца (6 в.), которого православная церковь почитает как покровителя церковного пения. Осн. жанром его творчества был кондак с мелодикой силлабич. типа. С 7 в. получают распространение палестинские монашеские жанры гимнографии: седален, стихира, канон. Центром палестинской гимнографии была лавра Саввы Освященного, вышедший из неё Софроний Иерусалимский написал циклы гимнов на Рождество и Богоявление, тексты которых используются и доныне. Выдающимися представителями палестинской школы гимнографии 8 в. были Иоанн Дамаскин и Косма (Маюмский). Предполагается, что в 8 в. в районе Иерусалима сформировалось осмогласие – система модальных диатонических ладов (гласов) с характерными мелодич. формулами. Песнопения новых жанров быстро распространились и в Константинополе, с которым связаны имена др. выдающихся гимнографов 8 в. – Германа Константинопольского и Андрея Критского, а также возникновение в 9 в. студийской школы гимнографии, самые известные представители которой – Феодор Студит, Иосиф Фессалоникийский, Феофан Грапт, Иосиф Гимнограф.
Первые сохранившиеся образцы визант. церковного пения относятся к 10 в.: одноголосные песнопения, записанные адиастематическими невмами. В константинопольской традиции хоровые песнопения фиксировались в обиходной кн. «Асматикон», сольные – в кн. «Псалтикон». Поскольку ранневизантийские невмы не поддаются расшифровке (учёные реконструируют их путём сравнения с диастематическими невмами в средневизантийских рукописях 12–14 вв.), достоверно установить степень стилистич. зависимости визант. церковной музыки от иудейской или античной греческой невозможно. Сложившийся к 11 в. корпус визант. песнопений в осн. включал в себя псалмы и гимны (кондаки) константинопольской кафедральной традиции (с большими мелизматическими распевами), а также гимнографию (каноны, стихиры, седальны) монашеской традиции (без распева или с небольшими распевами).
Памятники 2-й пол. 11–14 вв. записаны в средневизантийской («круглой») нотации – диастематическими невмами с большим количеством уточняющих знаков. Начало нового этапа в истории визант. церковного пения связано прежде всего с творчеством выдающегося музыканта и теоретика Иоанна Кукузеля, предпринявшего редакцию ирмология и стихираря и создавшего новый тип обиходной певческой книги (аколуфии). В сочинениях Кукузеля и др. музыкантов 13–14 вв. (среди них Иоанн Глика, Никифор Ифик, Ксен Коронис, Иоанн Клада) получил развитие т. н. калофонический (букв. – благозвучный) стиль. Для песнопений в этом стиле характерны большие масштабы (благодаря развитым каденционным участкам, а также вставкам, повторам и перестановкам в стандартных текстах) и необычайно протяжённые распевы (мелизматика), в т. ч. распев не несущих смысловой нагрузки слогов текста (т. н. теретизмы, или кратимы).
Муз.-теоретич. мысль В. направлена б. ч. на решение практич. задач церковного пения: овладение сольмизацией, изучение нотации (в т. ч. знаков модуляции), принципов ладовой системы (упражнения, пособия и трактаты Иоанна Глики, Иоанна Кукузеля, Гавриила Иеромонаха, Псевдо-Дамаскина, Мануила Хрисафа и др.). В некоторых трактатах (анонимный «Агиополит», «Квадривий» Георгия Пахимера, «Гармоника» Мануила Вриенния) рассматриваются как др.-греч. муз. системы, так и визант. гласы.
Поздневизантийская церковная музыка подверглась ряду влияний; в частности, в рукописях 15 в. отмечаются образцы простого 2-голосия, типичного для зап. церковно-певческой традиции. Влияние вост. музыки обнаруживается в виде существенного расширения орнаментики с использованием микрохроматич. интервалов, глиссандирования и т. п. Визант. традиция легла в основу церковно-певческих традиций церквей, отправляющих богослужение по визант. обряду.